Господин спикер, члены 77-го конгресса!

Я обращаюсь к вам, члены этого нового конгресса, в момент, беспрецедентный в истории нашего Союза. Я пользуюсь словом «беспрецедентный», потому что никогда прежде американской безопасности не угрожали извне столь серьезно, как сегодня.

С того времени как в 1789 году мы окончательно сформировали в соответствии с Конституцией наше правительство, большинство кризисных периодов в нашей истории было связано с нашими внутренними делами. И, к счастью, лишь один из них — четырехлетняя война между штатами — впервые представил угрозу нашему национальному единству. Сегодня, слава Богу, 130 миллионов американцев в 48 штатах забыли, куда указывали стрелки компаса нашего национального единства. Правда, до 1914 года Соединенные Штаты часто беспокоили события на других континентах. Мы даже участвовали в двух войнах с европейскими державами и в нескольких необъявленных войнах в Вест-Индии, Средиземноморье и на Тихом океане, зашитая американские права и принципы мирной торговли. Но ни в одном случае не возникало серьезной угрозы для нашей национальной безопасности или сохранения нашей независимости.

Я хочу довести до вашего сознания историческую правду, заключающуюся в том, что Соединенные Штаты как государство во все времена выступали — четко и определенно — против любой попытки запереть нас за древней Китайской стеной, в то время как процесс цивилизации шел минуя нас. Сегодня, думая о наших детях и об их детях, мы выступаем против изоляции, навязываемой нам в любой другой части американского континента.

Эту нашу решимость, которую мы демонстрировали на протяжении всех этих лет, мы доказали, к примеру, в начале 25-летнего периода войн, последовавших за Французской революцией. Ясно, что ни тогда, когда наполеоновские войны действительно угрожали интересам Соединенных Штатов, учитывая французский оплот в Вест-Индии и в Луизиане, ни тогда, когда мы участвовали в войне 1812 года в целях зашиты нашего права на мирную торговлю, ни Франция, ни Великобритания, ни какое-либо другое государство не стремились к господству над всем миром.

Аналогичным образом с 1815 по 1914 год — на протяжении 99 лет — ни одна война в Европе или Азии не представляла реальной угрозы нашему будущему или будущему любого другого американского государства.

За исключением краткосрочного эпизода с Максимилианом в Мексике, ни одна иностранная держава не стремилась утвердиться в нашем полушарии. А мощь британского флота в Атлантическом океане была дружественной силой и остается таковой поныне. Даже когда разразилась Вторая мировая война в 1941 г., в ней заключаюсь лишь малая доля опасности нашему собственному американскому будущему. Но, как мы помним, с течением времени американский народ стал осознавать, что может означать для нашей демократии падение демократических государств.

Нам не следует преувеличивать недостатки Версальского мира. Нам не следует бесконечно твердить, что демократии оказались не способны справиться с проблемами переустройства мира. Нам надо помнить, что мир, заключенный в 1919 году, был гораздо менее несправедливым, чем та форма умиротворения, которая началась даже до Мюнхена и которая продолжает применяться в условиях тирании нового порядка, стремящегося сегодня распространиться по всем континентам. Американский народ вступил в непоколебимую конфронтацию с этой тиранией.

Я полагаю, что каждый реалист знает, что в данный момент демократический образ жизни во всех частях мира подвергается нападению — нападению с помощью оружия или секретного распространения ядовитой пропаганды со стороны тех, кто стремится разрушить единство и посеять раздор между государствами, еще находящимися в состоянии мира.

За долгие шестнадцать месяцев эти нападения разрушили модель демократической жизни в огромном количестве независимых государств, больших и малых. И нападающая сторона по-прежнему на марше, угрожая другим государствам, большим и малым.

Поэтому в качестве вашего президента, выполняющего свои конституционные обязанности представлять конгрессу отчет о состоянии Союза, я вынужден, к сожалению, сообщить вам, что будущее и безопасность нашей страны и нашей демократии чрезвычайно зависят от событий, происходящих далеко за пределами наших границ.

Вооруженная зашита демократических условий жизни отважно ведется сейчас на четырех континентах. Если эта оборона потерпит поражение, все население и все ресурсы Европы и Азии, Африки и Австралии подпадут под господство завоевателей. И давайте вспомним, что общая численность населения на этих четырех континентах и объем их ресурсов значительно превосходят общую численность населения и объем ресурсов всего Западною полушария — да, во много раз.

Во времена, подобные нынешнему, представляется неразумным, и к тому же неверным, хвастливое утверждение некоторых, что неподготовленная Америка в одиночку, с одной рукой, привязанной зa спиной, может сдерживать весь мир.

Ни один реалистически мыслящий американец не может ожидать благородства в международных отношениях, возврата подлинной независимости, всеобщего разоружения, сохранения свободы слова, религиозной свободы или даже благопристойных условий делового предпринимательства от мира, навязанного диктатором. Подобный мир не принес бы безопасности ни нам, ни нашим соседям. Те, кто готов пожертвовать основополагающей свободой ради приобретения ограниченной временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности.

Как государство мы можем гордиться тем фактом, что мы добродушны, но мы не можем себе позволить быть дураками. Мы всегда должны опасаться тех, кто дует в трубы и бьет в литавры, проповедуя теорию умиротворения. Мы должны особенно опасаться той небольшой группы эгоистично настроенных людей, которые готовы обрезать крылья американскому орлу, чтобы выложить его пухом свои собственные гнезда.

Я недавно указывал, как быстро в условиях современного военного искусства наша повседневная жизнь может подвергнуться физическому нападению, которого в конечном счете нам следует ожидать, если государство-диктатор одержит победу в этой войне.

Сейчас ведется много пустых разговоров относительно нашего иммунитета от скорой и прямой интервенции из-за океана. Очевидно, что до тех пор, пока британский военно-морской флот сохраняет свою мощь, такой опасности не существует. Даже если бы британского военно-морского флота не существовало, вряд ли враг оказался бы настолько глупым, чтобы напасть на нас, высадив свои доставленные за тысячи океанских миль войска в Соединенных Штатах до того, как они создадут стратегические базы, с которых им предстоит действовать.

Но мы учимся многому на уроках событий прошлых лет в Европе, особенно на уроках, преподанных Норвегией, чьи жизненно важные порты были захвачены в результате предательства, а также из-за внезапности нападения, подготавливавшегося на протяжении ряда лет.

Первая фаза вторжения в наше полушарие не будет представлять собой высадку регулярных войск. Важные стратегические объекты будут оккупированы секретными агентами и их пособниками, большое число которых уже находится здесь и в Латинской Америке. Поскольку государства-агрессоры продолжают наступать, именно они выберут время, место и форму своего нападения. И именно поэтому будущее всех американских республик находится сегодня в огромной опасности. Именно поэтому это ежегодное послание конгрессу уникально в нашей истории. Именно поэтому перед каждым членом исполнительной ветви государства и каждым членом конгресса стоит огромная ответственная задача — соблюдение подотчетности.

Требование настоящего момента заключается в том, чтобы наши действия и наша политика были подчинены прежде всего — практически исключительно — борьбе с угрозой из-за рубежа. Все наши внутренние проблемы представляют собой сейчас лишь часть этой огромной чрезвычайной ситуации. Точно так же, как наша национальная политика во внутренних делах основывалась на должном уважении прав и достоинства всех наших соотечественников, наша национальная политика во внешних делах основывалась на должном уважении прав и достоинства всех государств, больших и малых. И право, основанное на высокой нравственности, должно победить и в конечном счете победит.

Наша национальная политика заключается в следующем.

Первое. Следуя убедительному выражению общественной воли и не обрашая внимания на партийные интересы, мы взяли на себя обязательство обеспечить всеобъемлющую национальную оборону.

Второе. Следуя убедительному выражению общественной воли и не обращая внимания на партийные интересы, мы взяли на себя обязательство поддерживать повсюду всех решительных людей, которые противостоят агрессии и таким образом не позволяют войне перекинуться на наш континент. Этой поддержкой мы выражаем нашу уверенность в том, что дело демократии победит, и крепим оборону и безопасность нашего собственного государства.

Третье. Следуя убедительному выражению общественной воли и не обращая внимания на партийные интересы, мы взяли на себя обязательство в отношении того, что принципы высокой морали и соображения нашей собственной безопасности никогда не позволят нам согласиться с условиями мира, продиктованными агрессорами и поддержанными теми, кто пытается проводить политику умиротворения. Мы знаем, что прочный мир не может быть достигнут за счет свободы других народов.

В ходе недавних общенациональных выборов не отмечалось существенных разногласий между двумя основными партиями по вопросам национадьной политики. Ни один вопрос не вызывал серьезных столкновений в среде американского электората. И сегодня абсолютно очевидно, что американские граждане повсеместно требуют немедленных и всеобъемлющих действий, признавая наличие явной опасности.

Вследствие этого насущной необходимостью является скорейший и обязательный рост нашего военного производства. Лидеры промышленности и профсоюзов ответили на наш призыв. Были определены конечные пели увеличения темпов роста. В ряде случаев эти цели достигаются ранее намеченных сроков. В ряде случаев они достигаются в назначенные сроки. Иногда отмечаются некоторые несерьезные задержки. А в ряде случаен — и мне неприятно об этом говорить, — в ряде очень серьезных случаев нас всех очень волнует медленный темп выполнения наших планов.

Однако в последние годы армия и военно-морской флот достигли существенного прогресса. С каждым днем накапливается практический опыт и совершенствуются наши способы производства. И сегодняшнее наилучшее становится недостаточно хорошим для завтрашнего дня.

Я не удовлетворен достигнутым на сегодняшний день прогрессом. Люди, руководящие программой, являются лучшими с точки зрения подготовки, способностей и патриотизма, и они не удовлетворены достигнутым на сегодняшний день прогрессом. Никто из нас не будет удовлетворен, пока не будет выполнена работа.

Независимо от того, очень ли завышены или занижены наши изначальные планы, нашей целью является достижение скорых и лучших pезультатов. Проиллюстрирую это двумя примерами.
Мы отстаем в выполнении программы выпуска самолетов. Мы работаем день и ночь, чтобы решить неисчислимые проблемы и войти в график.

Мы обгоняем график строительства боевых кораблей, но мы работаем над тем, чтобы и впредь обгонять этот график. Перестройка всей страны с производства орудий мирного труда в условиях мира на производство средств ведения войны в условиях военного времени является нелегкой задачей. Самые серьезные трудности возникают в начале осуществления военной программы, когда первым делом необходимо создать новые инструменты, новые заводские сооружения, новые сборочные конвейеры, новые стапеля. Только после этого на созданной заново базе будет налажено непрерывное и быстрое производство готовых изделий.

Конечно, конгресс должен всегда располагать информацией о ходе реализации программы. Однако существуют определенные сведения, которые, как сам конгресс, без сомнения, признает, должны обязательно сохраняться в тайне в интересах как нашей собственной безопасности, так и безопасности государств, которые мы поддерживаем.

Вновь возникающие обстоятельства постоянно выдвигают новые требования к обеспечению нашей безопасности. Я обращусь к конгрессу с просьбой о значительном увеличении ассигнований и расширении полномочий для осуществления того, что мы уже начали делать.

Я также буду просить нынешний конгресс утвердить полномочия и ассигнования, достаточные для производства дополнительного вооружения и боеприпасов различных видов для передачи тем государствам, которые находятся в состоянии настоящей войны с государствами-агрессорами. Сегодня наша наиболее полезная и важная роль состоит в том, чтобы служить как их, так и нашим собственным арсеналом. Они не нуждаются в живой силе, но им для обороны нужно оружие стоимостью в миллиарды долларов.

Настает время, когда они не смогут оплатить его полностью наличными. Мы не можем сказать им и не скажем, что им следует капитулировать по причине их неспособности заплатить за оружие, которое, как мы знаем, им необходимо.

Я не рекомендую выделять им заем в долларах, которыми они будут расплачиваться за оружие, заем, который надо будет возвращать в долларах. Я рекомендую, чтобы мы создали для этих государств возможность продолжать получать военное имущество в Соединенных Штатах, включив их заказы в наши собственные программы. И практически все их военное имущество может, если настанет такое время, оказаться полезным для нашей собственной обороны. Прислушиваясь к советам влиятельных военных и военно-морских экспертов, решая, что именно представляется наилучшим для нашей собственной безопасности, мы свободны решать, какая часть произведенного имущества должна быть оставлена здесь и какая часть — направлена нашим зарубежным друзьям, своим решительным и героическим сопротивлением предоставляющим нам время для подготовки нашей собственной обороны.

То, что мы посылаем за рубеж, должно будет оплачено, причем оплачено в разумные сроки после завершения военных действий, оплачено аналогичным имуществом или же, по нашему выбору, различными товарами, которые они могут произвести и в которых мы нуждаемся.

Давайте скажем этим демократическим странам: «Мы, американцы, жизненно заинтересованы в защите вашей свободы. Мы предлагаем вам нашу энергию, наши ресурсы и нашу организационную мощь для придания вам силы в восстановлении и сохранении свободного мира. Мы будем направлять вам во все возрастающем количестве корабли, самолеты, танки, пушки. В этом заключаются наша цель и наши обязательства».

В ходе достижения этой цели нас не запугают угрозы диктаторов, что они будут рассматривать нашу помощь демократическим государствам, осмеливающимся сопротивляться их агрессии, как нарушение международного права или как акт войны. Такая помощь не является актом войны, даже если диктатор в одностороннем порядке провозгласит ее таковой.

В том случае, если диктаторы будут готовы пойти на нас войной, им не придется ждать объявления войны нами.

Они не объявляли войну в случае с Норвегией, Бельгией или Нидерландами. Они заинтересованы лишь в новом одностороннем международном праве, лишенном взаимности в его соблюдении и становящемся, таким образом, инструментом угнетения. Счастье будущих поколений американцев может оказаться целиком зависящим от того, насколько эффективно и быстро мы сумеем сделать нашу помощь ощутимой. Никто не может предугадать в точности характер чрезвычайных ситуаций, с которыми мы, возможно, столкнемся. Руки государства не должны быть связны, когда жизнь государства находится в опасности.

Да, все мы должны быть готовы принести жертвы, требуемые чрезвычайной ситуацией, почти столь же серьезной, как сама война. Все, что препятствует скорой и эффективной обороне, постоянной оборонной готовности, должно уступить дорогу национальным потребностям.

Свободное государство вправе надеяться на полное сотрудничество со стороны всех групп населения. Свободное государство вправе ожидать от лидеров делового мира, профсоюзов и аграрного сектора, что они возглавят усилия энтузиастов внутри своих групп.

Для защиты страны необходима борьба с лодырями и смутьянами, которых немного, но они есть в нашей среде. Прежде всего следует пристыдить их патриотическим примером, а если это не принесет желаемых результатов, прибегнуть к власти правительства.

Подобно тому как не хлебом единым жив человек, сражается он не только оружием. Те, кто стоит на линии обороны, и те, кто стоит за ними и строит нашу оборону, должны обладать выдержкой и мужеством, источником чего является непоколебимая вера в тот образ жизни, который они защищают. Великое дело, к которому мы призываем, не может основываться на игнорировании всех тех вещей, за которые стоит бороться.

Нация черпает огромную силу в том, что было совершено во имя осознания каждым из его представителей личной заинтересованности в сохранении демократической жизни в Америке. Все это укрепило моральные устои нашего народа, возродило его веру и усилило его преданность институтам, которые мы готовимся защищать. Конечно, сейчас не время для кого-либо из нас забывать о социальных и экономических проблемах, которые служат основной причиной социальных революций, являющихся сегодня важнейшим фактором неспокойствия в мире. В том, что представляет собой основа здоровой и сильной демократии, нет ничего таинственного. Основное, что наш народ ожидает от своей политической и экономической системы, не представляется сложным. Это:

равенство возможностей для молодежи и других слоев населения;

работа для тех, кто может работать;

безопасность для тех, кто нуждается в ней;

ликвидация особых привилегий для избранных;

сохранение гражданских свобод для всех;

получение результатов научного прогресса в условиях более высокого и постоянно растущего уровня жизни.

Таковы основные вещи, которые в суматохе и неимоверной сложности нашего современного мира никогда не следует упускать из виду. Эффективность нашей экономической и политической системы зависит от того, в какой степени она отвечает этим ожиданиям.

Многие проблемы, связанные с нашей социальной экономикой, требуют немедленного решения. К примеру:

мы должны охватить большее число граждан пенсиями по возрасту и страхованием по безработице;

мы должны поднять медицинское обслуживание на надлежащий уровень;

мы должны создать более совершенную систему, с помощью которой лица, нуждающиеся в получении выгодной работы и заслуживающие ее, смогут ее получить.

Я призвал к личным жертвам, и я убежден в готовности почти всех американцев откликнуться на этот призыв. Частью этой жертвы является выплата более крупных сумм денег в виде налогов. В своем бюджетном послании я буду рекомендовать, чтобы более значительная, чем сегодня, часть нашей огромной оборонной программы оплачивалась из налоговых поступлений. Никто не должен пытаться и никому не будет разрешено наживаться на этой программе, и в выработке нашего законодательства мы всегда должны руководствоваться принципом уплаты налогов в соответствии с возможностью их платить.

Если конгресс поддержит эти принципы, избиратели, ставящие патриотизм выше интересов своего кошелька, наградят вас аплодисментами.

В будущем, которое мы стремимся сделать безопасным, мы надеемся создать мир, основанный на четырех основополагающих человеческих свободах.

Первая — это свобода слова и высказываний — повсюду в мире.

Вторая — это свобода каждого человека поклоняться Богу тем способом, который он сам избирает — повсюду в мире.

Третья — это свобода от нужды, что в переводе на понятный всем язык означает экономические договоренности, которые обеспечат населению всех государств здоровую мирную жизнь, — повсюду в мире.

Четвертая — это свобода от страха, что в переводе на понятный всем язык означает такое основательное сокращение вооружений во всем мире, чтобы ни одно государство не было способно совершить акт физической агрессии против кого-либо из своих соседей, — повсюду в мире.

Это не мечта на далекое тысячелетие. Это основа того мира, которого можно достичь в наше время и в течение жизни нашего поколения. Это мир, являющийся противоположностью тирании так называемого нового порядка, который стремятся ввести диктаторы бомбовым ударом.

Этому новому порядку мы противопоставляем более величественную концепцию морального порядка. Добропорядочное общество в состоянии смотреть без страха на попытки завоевать мировое господство или совершить революцию. С самого начала нашей американской истории мы развиваемся в ходе постоянно совершаемой мирной революции, такой, которая, приспосабливаясь к меняющимся условиям, осуществляется равномерно, тихо, без концентрационных лагерей или негашеной извести, залитой в ров. Мировой порядок, к которому мы стремимся, предусматривает взаимное сотрудничество свободных государств, трудящихся в дружелюбном, цивилизованном обществе. Наша страна вручила свою судьбу рукам, умам и сердцам миллионов свободных мужчин и женщин и своей вере в свободу под покровительством Бога. Свобода означает господство прав человека повсюду. Haша поддержка предназначена тем, кто борется за завоевание этих прав и их сохранение. Наша сила заключается в единстве наших целей.

Осуществление этой великой концепции может продолжаться бесконечно, вплоть до достижения победы.

У. Лангер и С. Глисон считают, что активная политика Рузвельта, направленная на борьбу с агрессией фашист­ских держав, берет свое начало с так называемой «каран­тинной речи» президента в Чикаго 05.10.1937 года, в которой он осудил агрессоров и заявил, что Соединенные Штаты «не могут застраховать себя от бедствий войны и опасности быть в нее вовлеченными» 1 .

Однако прой­дет еще немало времени, прежде чем США вступят в ак­тивную борьбу против фашистской агрессии. Швейцар­ский буржуазный исследователь германо-американских отношений С. Фридлендер, стремящийся обелить поли­тику США, тем не менее признает, что после упомянутой речи «еще на протяжении длительного времени решения, основанные на провозглашенной политике, были непосле­довательными и зачастую противоречивыми» 2 .

Движу­щей силой американской политики являлся монополисти­ческий капитал, который наживал на войнах огромные прибыли и рассчитывал, что в результате войны в Европе эти прибыли возрастут многократно. Антикоммунизм и антисоветизм были основным содержанием деятельности финансовых и промышленных картелей США.

Не случай­но бывший заместитель государственного секретаря С. Уэллес записал в своих мемуарах: «Деловые круги каждой демократической страны Западной Европы и Америки приветствовали гитлеризм как защитный вал против коммунизма» 3 .

В трудах Д. Драммонда и других историков консер­вативного течения, идеализирующих политику админи­страции Рузвельта (хотя и критически оценивающих ее действия по отдельным частным вопросам), очевидны две основные тенденции в трактовке военно-политических ме­роприятий США, вызванных агрессией стран «оси» в 1939-1941 годах: во-первых, правительство США пред­ставляется, как «последовательный борец» против гитле­ризма и фашистской агрессии; во-вторых, события того периода истолковываются таким образом, что дальней­ший ход и исход войны оказываются зависящими исклю­чительно от США.

Д. Драммонд утверждает, будто «внешняя политика США была направлена на поддер­жание международного равновесия сил, на поддержание удовлетворительных, если не сердечных, отношений с Россией, на то, чтобы избежать войны с Японией, на не­ допущение захвата новых стратегических позиций Гер­манией» 4 .

Комментируя решение правительства США от 11.09.1941 года о конвоировании судов, доставляв­ших американские грузы в Европу, У. Лангер и С. Глисон пишут: «Историк, безусловно, несет ответственность за концепцию. В то же время характер освещаемых им событий зависит от его отношения к заявлению Рузвель­та, что гитлеризм представлял угрозу Соединенным Шта­там», что «конгресс и американское правительство проводили политику помощи жертвам агрессии» 5 .

Чуть больше месяца назад официальная Россия весьма рьяно, ударно и бурно отметила 125-летие со дня рождения Франклина Делано Рузвельта. Намного звонче и весомее, чем эта не совсем круглая дата отмечалась на родине героя в Соединенных Штатах.

ФДР (как принято по первым буквам именовать 32-го президента Америки) справедливо называют самым выдающимся и наиболее результативным политиком США в XX веке - вывод страны из Великой депрессии, победа во Второй мировой… Рядом с ним историки дерзают ставить разве что Рональда Рейгана, увенчанного лаврами победителя в еще одной серьезной войне - “холодной”. Но это их нравы. У нас те, кто смотрит сверху, разглядели своего, доморощенного политика, выдающегося и наиболее результативного (как Рузвельт). Презентация “нашего Рузвельта” состоялась на конференции “Уроки “Нового курса” для современной России и всего мира” в МГИМО МИД России.

Мозоли одинокого олигарха

Вступительную речь организатора торжеств В.Ю. Суркова немедленно выложили в Интернете, напечатали целиком в одной некогда весьма либеральной газете и большими кусками цитировали в других. Но по какой-то неизвестной причине это был письменный вариант, по которому докладчик зачитал свой доклад. Реалити-шоу выглядело по-другому.

Читая заготовленный текст, что называется, “по бумажке”, Сурков время от времени делал паузы и бросал в зал комментарии сию минуту прочитанного. Таинственные силы убрали все такого рода реплики. Ниже полный текст восстановлен, с учетом устных добавлений Суркова (выделены и взяты в скобки):

“Рузвельт определял своих противников так: “финансовые монополии, спекулятивный капитал, безудержные банковские дельцы”. (Я думаю, что и в современной России эти слова достаточно актуальны)…

Но борьба Рузвельта с олигархией не должна вводить в заблуждение относительно его взглядов на экономическую свободу и на предпринимательское сословие как таковое. Он считал свободное предпринимательство и коммерцию естественным источником развития и процветания американского общества. Просто он верил, что социальная ответственность бизнеса выгодна самому бизнесу и что капитал не вправе узурпировать демократическую власть. (Вам это ничего не напоминает?)…

Олигархия контратаковала. Рузвельта травила пресса, его обзывали красным, коммунистом и даже Сталиным. В одной из статей того времени читаем: “историки будущего с недоумением воззрятся на эту фантастическую ненависть к президенту, которой сегодня охвачен правящий класс Америки”. (Знаете, это мне тоже кое-что напоминает)…”

Получалось, что идеолог провел ряд смелых параллелей между “Новым курсом” Рузвельта и сегодняшней политикой В.В. Путина. Дескать, Путин - это Рузвельт сегодня. Точно так же вступивший в бескомпромиссную схватку с олигархами.

Панегирическое отношение наших верхов к Франклину Делано Рузвельту растет из советских времен. Тогда в массовое сознание, главным образом посредством кинофильмов, первым из коих явился неосталинистский сериал “Освобождение”, внедряли образ некоего добренького дедушки из колясочки, симпатизировавшего СССР и нейтрализующего интриги другого члена “большой тройки”, английского джентльмена с сигарой, злопыхавшего на социализм. Пиарщикам грех не воспользоваться ситуацией! Но не до такой же степени, что наш “портрет” - это Рузвельт сегодня. Ведь даже по портретам видно - разные они люди!..

Между тем PR-акция началась не в минувшем феврале, а более чем за полгода ранее знаковой конференции. Причем забойщиком выступил сам объект пиара.

Вот маленький отрывок из большущего текста:

“Работая над великой общенациональной программой, которая призвана дать первостепенные блага широким массам, мы действительно наступали кое-кому на “больные мозоли” и будем наступать на них впредь. Но это - “мозоли” тех, кто старается достичь высокого положения или богатства, а может быть, того и другого вместе, коротким путем - за счет общего блага”. Хорошие слова, жалко только, что не я их придумал. Франклин Делано Рузвельт, президент Соединенных Штатов Америки, 1934 год.

Это было сказано на выходе из Великой депрессии. Многие страны сталкивались с такими же проблемами, что и мы сегодня, и многие нашли из них достойный выход”. (Владимир Путин. Из Послания Федеральному собранию от 10 мая 2006 г. Слова были сказаны в самом начале речи, пока еще госслушатели были бодры и уши их не замылены.)

Положим, до “выхода из Великой депрессии” было еще как минимум лет 6-7… Но уже вброшена идейка, что наш Рузвельт решительно настроен на борьбу с олигархами (и двух сроков ему для этого маловато, точно так же как “их” Рузвельту).

Здесь уместно привести едкий комментарий “Балтимор Сан” (США): “Действительно, Путин борется с олигархией, если “избирательное преследование” государством одного олигарха, сидящего сейчас в тюрьме, можно так назвать”.

Но вернемся к только что прочитанному отрывку. Составители президентского Послания процитировали кусочек из радиообращения ФДР к стране от 28 июня 1934 г. Явным образом вырванный из контекста. Само выступление Рузвельта было ответом на критику его “Нового курса”. Причем первым в таком роде с марта 1933 г., с начала его президентства. Накопившийся вал недовольства уже серьезно накатил на Белый дом, коль заставил ФДР не просто разъяснять, но оправдывать свои действия.

В истории США XX века это удивительно яркий источник - тридцать одно радиовыступление президента Рузвельта с 12 марта 1933 г. по 6 января 1945 г. Где он доступным языком разъяснял своему народу цели, задачи и принципы своей политики. Будь то вывод страны из Великой депрессии, будь то действия федеральной власти во время Второй мировой войны. По социологическим данным, эти выступления собирали у радиоприемников 40-миллионную аудиторию и являлись самыми популярными программами своего времени. Они известны под общим названием “Беседы у камина” (“Fireside chats”).

В России “Беседы” впервые были опубликованы мизерным тиражом в 1995 г. и прошли как-то незамеченными. В 2003 г. американский “Институт Франклина и Элеоноры Рузвельт” профинансировал издание “Бесед у камина” очень солидным по нынешним временам тиражом в 10 тысяч экземпляров. После мая прошлого года то же издательство повторило тот же тираж.

Нельзя поэтому утверждать, что авторы идеи “Владимир Владимирович Рузвельт” не читали первоисточника или читали его выборочно. Скорее их прокол - в самоуверенности, в уверенности, что только они одни прочли “Fireside chats” до конца: до буковки, до точечки.

В том же радиообращении Рузвельт говорил:

“Я предпочитаю практические аргументы и практическую политику. Уверен: наше сегодняшнее государственное и экономическое строительство есть логическое продолжение того, что Америка делала всегда. Это - претворение в жизнь старых, выдержавших испытание временем американских идеалов”.

“Все, что мы делаем, направлено на воплощение истинных традиций американского народа. Другие страны могут пожертвовать демократией ради того, чтобы продлить жизнь старой, дискредитировавшей себя знати. Мы же возвращаем людям благополучие и уверенность в завтрашнем дне, гарантируя власть самого народа”.

Вот бы вставить в майское Послание еще и эти кусочки! Мечты из серии “Если бы спичрайтером президента был я”…

Новый дилер

Советская историография, из которой, повторюсь, черпают вдохновение функционеры идеологической службы нашего президента, допустила в свое время грубый ляпсус. Техническая ошибка прошлого ныне выросла в ошибку концептуальную. Система мер президента Рузвельта по выводу США из экономического кризиса получила название “New Deal”. Что у нас перевели как “Новый курс”. Буквальный же смысл - “Новая сделка”. Пакет экономических действий администрации Рузвельта прежде в СССР, и теперь в России по традиции трактуют как действия политические, направленные на активное вмешательство государства в дела бизнеса. Потому-то и созываются конференции про “…Рузвельта сегодня”.

На той конференции гласом вопиющего в пустыне остались слова американского посла Уильяма Бернса: “Гений Рузвельта состоял в том, что он понял: национальное возрождение необходимо строить, опираясь не на личности, а на институты власти. Рузвельт говорил: “Величие Америки - в ее принципах и институтах, а не в отдельных личностях”.

Сторонники государственного регулирования экономики, выставляя ФДР своим союзником, в качестве главного аргумента называют “Закон об оздоровлении национальной промышленности” (или, как его у нас транскрибируют, - “Закон о восстановлении промышленности”) от 16 июля 1933 г.

По которому частные компании под контролем государства утверждали “кодексы честной конкуренции” - некие нормы объемов сырья и продукции, потолки цен на товары и плинтусы заработной платы. Вот главные постулаты этого закона, опять же, если читать до буковки, до точечки:

“Настоящим заявляется также, что конгресс будет следовать политике, направленной на устранение трудностей, стоящих на пути свободного развития межштатной и внешней торговли, которая способствует ослаблению этого напряженного положения; на достижение всеобщего благосостояния путем поощрения организации промышленности и совместных действий различных профессиональных групп…

По поступлении на имя президента соответствующих прошений от одной или более профессиональных или промышленных ассоциаций или групп президент может утверждать кодекс или кодексы о справедливой конкуренции для данной профессии или отрасли промышленности или их отдельных организаций в соответствии с внесенными просителем или просителями предложениями, если он найдет: 1) что эти ассоциации или группы не ставят никому неравных ограничений при принятии своих членов и что они действительно являются представителями указанных в прошении профессий или отраслей промышленности или входящих в них организаций; 2) что предложенные кодекс или кодексы о справедливой конкуренции не направлены на развитие монополий или на уничтожение или подавление мелкого предпринимательства и что они будут способствовать проведению в жизнь политики, предусмотренной настоящим законом...”

То есть речь идет не о принуждении государством бизнеса играть исключительно по его правилам, а о сознательном участии последнего в деле саморегулирования конкуренции как фактора экономической свободы на короткий период времени. В данном случае на два года.

При этом сознательно или бессознательно замалчивается тот факт, что данный закон был разработан отнюдь не Рузвельтом и его командой, а был принят на основе т.н. “плана Своупа”. Еще в сентябре 1931 г. президент корпорации “Дженерал электрик” Дж. Своуп набросал некую систему совместных действий крупных компаний, способствующих, по его мнению, выходу промышленности из кризиса. После победы демократов на выборах 1932 г. он представил свой план в их администрацию. Таким образом, идея временного саморегулирования бизнеса исходила от самих олигархов, а не являлась прямой инициативой якобы крутого “государственника” Франклина Рузвельта.

Вот как он сам объяснял свои действия в радиообращении от 24 июля 1933 года (специально посвящено разбору “Закона о восстановлении промышленности”):

“Суть плана состоит в введении по общему согласию единых для всех ограничений на продолжительность рабочей недели и единый минимум ставки заработной платы. Я не могу обеспечить успех этого общенационального плана, но народ нашей страны может обеспечить его успех”.

Не президент, а конгресс Соединенных Штатов на два года приостанавливал ранее принятые антимонопольные законы и допускал картелирование по отдельным отраслям промышленности. Цель - удержать рынок от нового перепроизводства.

В этих условиях уже к весне 1934 г. “мертвая точка” была преодолена, и начался медленный экономический подъем. Бизнес, естественно, перестали устраивать активные позиции государства в его сфере. На Рузвельта были инспирированы атаки в СМИ, где его попеременно называли то Гитлером, то Сталиным. Будучи политиком огромной харизмы (куда там нашему), ФДР перешел в решительную контратаку. В этом контексте и прозвучали его слова из июньского радиообращения.

Путинские идеологи, как видим, поставили 1934 год впереди 1933-го. В надежде, что никто в России никогда не читает скучных текстов до последней буковки, до точечки.

Ирина СУПОНИЦКАЯ

«Страна была на волосок от гибели»

Материал для подготовки урока по теме «Экономический кризис в США.
“Новый курс” президента Рузвельта». 11 класс

Великая депрессия в США

В 1929 г. разразился самый разрушительный за всю мировую историю экономический и финансовый кризис, особенно больно ударивший по Соединённым Штатам Америки и оставшийся в памяти американской нации как наиболее сильное потрясение ХХ столетия. Великая депрессия породила «молчаливое поколение», отмеченное печатью моральной подавленности.

1920-е годы вошли в историю Соединённых Штатов как эпоха процветания, «век джаза», по словам писателя Ф.С.Фицджеральда. За 1922-1929 гг. валовой национальный продукт вырос на 40%, промышленное производство - на 64%, составляя в 1929 г. свыше 40% мирового; на долю США приходилась половина золотых запасов мира. Многие верили в наступление эры непрерывного экономического роста. Президент Калвин Кулидж заявил: «Главное дело американского народа - бизнес». Росли доходы населения и компаний, уровень жизни в США был самым высоким в мире. Если в 1923 г. в стране насчитывалось 11 тыс. миллионеров, то в 1929 г. - 42,6 тыс. Кандидат в президенты от республиканской партии Герберт Гувер во время избирательной кампании 1928 г. обещал покончить с бедностью.

Признаки неблагополучия появились в экономике уже в 1920-е гг. Рост производства значительно опережал рост доходов населения, особенно фермеров, составлявших ещё значительную часть общества. Во время Первой мировой войны они расширили посевные площади, продавая продукты воюющей Европе, а после войны не могли их сбыть, сельское хозяйство оказалось в рецессии. Процветание страны обеспечивали строительная и автомобильная отрасли, но и в них с середины 1920-х гг. наблюдалось снижение темпов роста. Республиканские правительства У.Гардинга и К.Кулиджа придерживались политики невмешательства государства в экономику и не реагировали на опасные симптомы. В ту пору страну охватила массовая биржевая спекуляция. Миллионы американцев играли на бирже, получая высокие дивиденды. Стоимость акций на бирже за 1925-1929 гг. выросла на 300%; все понимали, что пузырь должен когда-нибудь лопнуть. Тогда распространились финансовые пирамиды, особенно в сфере общественного пользования. В энергетике 13 холдинговым компаниям принадлежало 75% производства. Один из магнатов отрасли, С.Инсул из Чикаго, являлся главой 65 корпораций.

Перед зданием Нью-Йоркской фондовой биржи в октябре 1929 г.

Сторонником государственного невмешательства был избранный в 1928 г. президентом республиканец Герберт Гувер (1874-1964). Он образец того, как человек исключительно благодаря личным способностям может всего добиться. Родом из бедной семьи квакеров в Айове, он окончил Стенфордский университет и в качестве горного инженера объездил весь мир, работал даже на золотых приисках Австралии, став к сорока годам миллионером. В Первую мировую войну Гувер успешно возглавлял Администрацию по продовольствию, снискав благодарность европейцев за помощь; после неё, будучи министром торговли, добивался расширения рынков сбыта для национальных товаров и экспорта инвестиций. Гувер придерживался традиционных американских ценностей (индивидуализм, равенство возможностей, конкуренция), заявив: «Я решительно возражаю против вторжения правительства в любую сферу бизнеса». Однако именно ему пришлось перейти к государственному регулированию, продолженному президентом Ф.Д.Рузвельтом.

Кризис начался с финансового краха. 24 октября 1929 г. стал «чёрным четвергом», в этот день из-за паники на нью-йоркской фондовой бирже было продано около 13 млн акций, втрое больше, чем в начале сентября; 29 октября, в «чёрный вторник», - свыше 16 млн акций. Их стоимость упала к середине ноября на 40%, а к 1933 г. - в 4,5 раза. Закрылись и обанкротились тысячи банков.

За финансовым крахом последовало падение промышленного производства: в 1930 г. на 20% от уровня 1929 г., в 1932 г. - на 50%. Особенно резкое падение наблюдалось в тяжёлой промышленности: производство стали сократилось в четыре раза, металлургия была отброшена на уровень начала ХХ в. Немедленно сказались социальные последствия. К 1933 г. свыше 12 млн. чел., или 25% рабочей силы, составляли безработные. Жизнь промышленных городов Северо-Востока и Среднего Запада замерла, в некоторых из них с градообразующими предприятиями сложилось особенно тяжёлое положение - безработица охватила свыше 50% занятых на производстве. Национальный доход упал за 1929-1932 гг. более чем вдвое, зарплата - почти наполовину. В сталелитейной промышленности в 1932 г. она была в среднем на 63% меньше, чем в 1929 г. В Чикаго каждый второй - безработный. Впервые американцы почувствовали серьёзные проблемы из-за отсутствия национальной системы страхования, которая уже действовала в Европе.

Доход фермеров за 1929-1932 гг. сократился на 60%, цены на сельскохозяйственные товары упали в 2-3 раза. К тому же в 1930-е гг. страну от Техаса до Среднего Запада поразила сильнейшая за всю историю засуха. Сотни тысяч фермеров лишились земли, не сумев выплатить по ипотечным кредитам. Многие снимались со своих мест и отправлялись на Запад, в Калифорнию. Дж.Стейнбек в романе «Гроздья гнева» описал бедствия арендаторов Оклахомы («оки»), согнанных с земли. Калифорния встретила их враждебно. «Люди, никогда не знавшие голода, увидели глаза голодных. Люди, никогда не испытавшие сильных желаний, увидели жадный блеск в глазах кочевников. И жители городов, жители богатых предместий объединились в целях самозащиты» .

В процветающей недавно стране росло число бездомных, голодающих. За бесплатными обедами выстраивались огромные очереди. Самое страшное в ту пору - потеря работы, что для нации с протестантским культом труда было равноценно потере самой жизни. К марту 1933 г. экономика достигла своей низшей точки. «Страна была на волосок от гибели, - сказал о том времени Ф.Рузвельт. - Страна погибала» .

С развитием массового производства стихийный регулятор экономики - рынок, «невидимая рука», как его называл А.Смит, перестал справляться со своими задачами. Впервые экономический кризис затронул Соединённые Штаты в 1857 г.; во время самого сильного в XIX в. кризиса 1873 г. производство чугуна сократилось на 27%. Великая депрессия 1929-1933 гг. стала самым серьёзным кризисом крупного массового производства, возникшего в конце XIX в. с внедрением машин во все отрасли экономики США.

Вместе с ним на смену единоличного владельца предприятий пришла акционерная компания, или корпорация, как её называли в США. К началу ХХ в. корпорациям принадлежало 60% промышленного производства. В акционерной компании функция владения отделилась от функции управления, перешедшей к профессионалам-менеджерам. Эта революция менеджеров завершилась в 1920-е гг. Монополистические объединения, появившиеся в Америке в конце XIX в., по сути, осуществляли контроль над отдельной отраслью. Но громадные размеры хозяйства, взаимозависимость его частей требовали государственного регулирования всей экономики, что и показал кризис 1930-х гг.

Очередь на биржу труда. 1930 г.

После финансового краха Гувер провёл консультации с представителями крупного бизнеса о добровольном сотрудничестве и взаимной поддержке (не сокращать производства, не увольнять рабочих, не снижать зарплаты) и с ведущей профсоюзной организацией - Американской Федерацией Труда - об отказе от забастовок. Главное направление его политики было стимулировать частную инициативу, деловую активность, поэтому правительство попыталось облегчить получение кредита, сократить налоги на доходы.

Для оживления промышленности в 1930-1931 гг. действовала программа капитального строительства. Созданное в 1929 г. Федеральное фермерское управление занималось стабилизацией цен на сельскохозяйственную продукцию, скупая у фермеров излишки пшеницы и хлопка, но оно не добилось успеха, поскольку не регулировало самого производства.

Но Гувер отказывался от масштабных программ общественных работ и наложил вето на одну из них стоимостью в 2 млрд долл., предложенную в 1931 г. сенатором-демократом Р.Вагнером. Президент также категорически отвергал все проекты прямой помощи федерального правительства безработным, полагая, что «она подорвёт веру населения в собственные силы» и «ослабит стойкость индивидуального характера американцев». Имея большой опыт в оказании помощи населению Европы во время и после Первой мировой войны (Американская администрация помощи, которую он возглавлял, действовала в советской России во время голода 1921 г. и спасла миллионы людей), Гувер пришёл к выводу, что эту обязанность должно выполнять не государство, работающее неэффективно из-за бюрократизма, а частные добровольные организации. Он видел будущее Америки в кооперативном капитализме, где инициатива исходит от волонтёрских ассоциаций всех слоёв населения (фермеров, предпринимателей и др.), поскольку государственное вмешательство уничтожает конкуренцию, частную инициативу и самоуправление - те основы, на которых зиждется американская система и которым страна обязана всеми достижениями. В качестве примера Гувер приводил Россию, тоже богатую природными ресурсами страну, с трудолюбивым народом, но там эти принципы не действовали. Однако в условиях кризиса, когда без работы осталось более четверти трудоспособного населения, добровольные фонды и деятельность волонтёров оказались бессильны перед страшным валом нуждавшихся в помощи. Чтобы справиться с ситуацией, требовалась мощь государства.

Возникшая в 1932 г. Корпорация финансирования реконструкции начала выдавать ссуды железным дорогам, банкам, страховым компаниям и стала первым федеральным институтом, осуществлявшим непосредственное вмешательство в экономику мирного времени. На организацию общественных работ было потрачено 700 млн долл. - беспрецедентная по тому времени сумма. Но меры запаздывали, а целостная антикризисная программа так и не была разработана.

В обществе росла ненависть к Гуверу, несмотря на то, что он работал больше, чем любой другой президент США. Трущобы бездомных из фанеры и жести, возникшие по всей стране, называли «гувервиллами», старые газеты, которыми укрывались бедняки , - «гуверовскими одеялами».

Американцы, будучи социально активными гражданами, немедленно начали борьбу за свои права. Выступления фермеров Среднего Запада в 1931-1932 гг. грозили перейти в открытый бунт. Они требовали повышения цен на сельскохозяйственную продукцию, срывали принудительную распродажу собственности должников, предлагая за всё 1 доллар («грошовые распродажи»). Начались забастовки рабочих, в 1931 г. бастовали горняки Пенсильвании, Огайо, Западной Вирджинии. В 1932 г. в результате столкновения полиции с рабочими автомобильного завода Форда в Детройте четверо демонстрантов были убиты. В 1931-1932 гг. по инициативе коммунистов прошли два голодных похода безработных на Вашингтон, а летом 1932 г. в столицу прибыло около 24 тыс. ветеранов Первой мировой войны с требованием выплаты бонуса - компенсации за участие в войне, а также введения социального страхования. Но никто из администрации к ним не вышел. Временный лагерь разогнали регулярные войска во главе с генералом Д.Макартуром и его помощником майором Д.Эйзенхауэром, при этом двое участников марша погибло. Расправа вызвала бурю возмущения в обществе, этой акцией президент изолировал себя от народа. Гувера называли «убийцей ветеранов».

Снова, как и на рубеже XIX и XX вв., американцы стали внимательнее к различным социальным проектам, вырос интерес к идеям социализма и к Советскому Союзу, переживавшему пору индустриализации, с его плановой экономикой и социальной политикой. Лига за независимые политические действия, возникшая в 1929 г. во главе с философом Дж. Дьюи, ратовала за создание третьей партии в стране. Её представители выступали за реформирование американской экономики и за её превращение в систему корпоративного бизнеса, за мирный переход к кооперативному обществу с более справедливым распределением доходов, плановой экономикой. Часть радикально настроенных интеллектуалов, в том числе писатели Т.Драйзер, Э.Колдуэлл, Дж.Стейнбек, Ш.Андерсон, заявили о своей поддержке на президентских выборах 1932 г. кандидата коммунистической партии У.Фостера.

Интерес к СССР проявляли не только интеллектуалы, увидевшие в нём образец для собственной страны, но и бизнесмены, которые рассматривали его как богатейший рынок сбыта. Экономические контакты двух стран расширялись с 1920-х гг.

По инвестициям и концессиям в страну Советов Соединённые Штаты занимали в 1927 г. второе место после Германии. Среди иностранных концессий, действовавших в 1920-е гг. почти во всех отраслях советской экономики (их насчитывалось 350), больше всего, помимо немецких, было американских. Созданное в 1924 г. советско-американское акционерное общество Амторг закупало в США промышленное оборудование, к 1931 г. его поставляли 1600 фирм . В 1928 г. заключён договор с «Дженерал электрик» о кредите на пять лет и закупке электротехнического оборудования на 26 млн долл., а в 1929 г. - с Г.Фордом о поставке автомобилей и технической помощи в строительстве автозавода в Горьком и двух сборочных предприятий. Форд продал в 1920-е гг. Советскому Союзу 25 тыс. тракторов.

Экспорт оборудования из США значительно вырос в годы кризиса. Если в 1928-1929 гг. в СССР шло до 24% американского экспорта тракторов, до 10,5% нефтяного оборудования, до 7% металлообрабатывающих станков, то в 1931 г. - 77% тракторов, 57% станков . В тот год 100 тыс. американцев подали заявку в нью-йоркский офис Амторга, чтобы поехать работать в советскую Россию.

В конце 1920-х - начале 1930-х гг. сотни специалистов и рабочих из США трудились в СССР. Большинство крупных промышленных предприятий первых пятилеток было построено при участии иностранных компаний и на западном, прежде всего американском, оборудовании: тракторные заводы (Сталинградский, Челябинский и Харьковский), автомобильные в Нижнем Новгороде и Москве, машиностроительные (Краматорский, Уралмаш), Днепрогэс и пр. В 1929-1933 гг. при Госплане работала известная архитектурная фирма А.Кана, создавшая заводы Форда. Ею спроектированы и построены свыше 500 предприятий первой пятилетки. Крупнейший в мире Магнитогорский металлургический комбинат был увеличенной копией завода United Steel Company в Гэри, штат Индиана.

С 1920-х гг. представители крупного бизнеса, интеллектуалы требовали от правительства восстановления дипломатических отношений с советской Россией, но президент Гувер категорически отказывался признавать страну с чуждой Америке идеологией.

Всеобщее недовольство деятельностью республиканцев привело к победе в 1930 г. демократической партии на выборах в Конгресс, получившей большинство в палате представителей; партия настаивала на активной социальной политике. Первыми эту политику стали проводить штаты. Губернатор штата Нью-Йорк Ф.Д.Рузвельт в 1931 г. создал Временную чрезвычайную администрацию помощи во главе с Г.Гопкинсом, социальным работником из Нью-Йорка, выделив на неё 20 млн долл.; она раздавала бесплатные обеды. В следующем году в штате Висконсин с губернатором-республиканцем Ф.Лафолеттом, сыном известного прогрессиста и реформатора Р.Лафолетта, впервые в стране было введено страхование по безработице.

Негибкая политика правительства вызвала неприязнь даже у представителей крупного бизнеса, понимавших необходимость энергичного вмешательства государства во время кризиса. Гувер отверг план президента «Дженерал электрик» Дж. Своупа (1931) по реорганизации промышленности (регулирование цен, производства и сбыта), заявив, что эти меры приведут к фашизму.

Избирательная кампания 1932 г. была не просто соперничеством двух лиц, но, как заметил Гувер, «соперничеством двух философий правления». Победа демократа Ф.Д.Рузвельта и его партии, получившей большинство в обеих палатах Конгресса, стала действительно победой новой идеологии. В одной из своих предвыборных речей в 1932 г. Рузвельт заявил: «Я клянусь вам, я клянусь себе в новом курсе для американского народа».

«Новым курсом» и была названа его программа, контуры которой Рузвельт представил 23 сентября 1932 г. в Сан-Франциско. В отличие от предшественника, он открыто признавал, что эра свободной конкуренции, государственного невмешательства и индивидуализма прошла, страна изменилась; с приходом крупных корпораций независимый бизнесмен обречён на неудачу; в этих условиях необходимо государственное регулирование и экономическое планирование, а также более справедливое распределение доходов. Одной из причин кризиса, как полагают экономисты, является высокая концентрация богатства в США: в 1929 г. 5% населения с наивысшим доходом принадлежало около трети совокупного личного дохода. Между тем экономика может быть процветающей только при всеобщем благосостоянии. Страна, говорил Рузвельт, не добьётся успеха, если половина населения бедствует. Он считал, что государство обязано заботиться о своих гражданах и в тяжёлое время поддерживать «забытого человека, находящегося в основе социальной пирамиды».

В инаугурационной речи 4 марта 1933 г. Рузвельт заявил о новых отношениях между государством и обществом, не свойственных эре свободной конкуренции и индивидуализма XIX в.: «Мы сегодня сильнее, чем когда-либо прежде, сознаём нашу взаимозависимость друг от друга; сознаём, что нельзя только брать, надо также и отдавать» . Он призвал американцев быть «готовыми на жертвы ради общей дисциплины», спасения страны.

Франклин Делано Рузвельт (1882-1945) стал единственным американским президентом, избиравшимся на четыре срока, хотя со времени первого президента Дж.Вашингтона в США установилась традиция: президенты остаются только на два срока, в 1951 г. эта традиция стала законом как 22-я поправка к конституции.

Рузвельт родился в состоятельной семье в штате Нью-Йорк, был двоюродным племянником республиканца Т.Рузвельта, президента США в 1901-1909 гг., который всегда оставался для него примером, и женился на его племяннице и своей кузине, Элеоноре. Из благополучного детства с гувернанткой, пони, яхтой, поездками в Европу он особенно вспоминал француженку, не только учившую истории и языкам, но привившую ему уважение к гуманитарным ценностям. Красивый, общительный Рузвельт окончил элитную школу в Гротоне около Бостона, затем Гарвардский университет и школу права Колумбийского университета.

Политическую карьеру он начал в 1910 г. как демократ и прогрессист, сторонник реформ, потом был избран в законодательное собрание штата Нью-Йорк, а через три года президент В.Вильсон назначил его заместителем министра военно-морских сил. На этой должности он оставался всю Первую мировую войну, снискав авторитет в политических и военных кругах и выступая за экспансию США. Его успешно начавшаяся политическая карьера была внезапно прервана болезнью. В 39 лет после купания в холодной воде он заболел полиомиелитом, паралич ног до конца дней приковал его к инвалидной коляске. Однако Рузвельт нашёл в себе силы вернуться в политику, став в 1928 г. губернатором штата Нью-Йорк, и первым начал политику поддержки безработных.

Джон Кейнс	Гарри Гопкинс

Рузвельт не был экономистом и плохо разбирался в хозяйственных и финансовых вопросах. Профессор Р.Моули рассказал о встрече нового президента с уходящим. Гувер оперировал множеством цифр и фактов, неизвестных Рузвельту, старался во всё вникать сам и смутился, обнаружив полное неведение победившего соперника. Однако новшеством Рузвельта стал «мозговой трест», группа профессионалов-экономистов, юристов из Колумбийского и Гарвардского университетов (Р.Моули, Р.Тагвелл, Г.Минз, А.Берли и др.), впервые привлечённых к управлению страной. Двум последним, экономисту Г.Минзу и юристу А.Берли, принесла известность книга «Современная корпорация и частная собственность», где анализировалось изменение формы собственности при корпоративном капитализме.

Фондовая биржа New York Stock Exchange. 1930 г.

В отличие от Гувера, Рузвельт - прежде всего прекрасный политик, хорошо чувствовавший настроения общества; он умел выслушать и помирить противников, да к тому же он был оптимистом и экспериментатором по натуре. У него, как полагают исследователи, не было заранее продуманной целенаправленной программы, и его политика часто представляла череду импровизаций, вырабатывалась на ощупь, здравым смыслом. Со времён губернаторства Рузвельт предпочитал прямое общение с избирателями, много ездил по стране, разговаривал с разными людьми, вникая в их проблемы. Блестящий оратор, он одним из первых начал использовать новый жанр - доверительный разговор по радио с американцами, просто и доходчиво объясняя необходимость принимаемых мер и отчитываясь о проделанном. Его «беседы у камина» (всего 31, с 12 марта 1933 г. по 6 января 1945 г.; он действительно сидел в Белом доме у камина) слушали миллионы. Первая, посвящённая финансовым вопросам, представляла открытый и честный рассказ о ситуации в стране и решениях правительства. В трудные, кризисные годы Рузвельту удалось внушить нации уверенность в себе. В той же инаугурационной речи 1933 г., которую считают образцом ораторского искусства, им сказаны известные слова: «Эта великая страна выстоит, как бывало и прежде, возродится и расцветёт. Поэтому первым делом разрешите мне высказать твёрдое убеждение, что единственное, чего нам следует бояться, это страха - отчаянного, безрассудного, неоправданного ужаса, который парализует усилия, необходимые для превращения отступления в наступление» .

Началом реализации программы «нового курса» стали знаменитые сто дней работы сессии Конгресса, принявшей важнейшие антикризисные законы. Первые меры были направлены на спасение финансовой системы. С 6 по 10 марта 1933 г. для всех банков были объявлены «каникулы», после чего открылись лишь «здоровые». В беседе по радио Рузвельт обратился к гражданам с призывом не забирать деньги из банков, что лишь ухудшило бы ситуацию. Америка откликнулись на этот призыв. «Капитализм был спасён за восемь дней», - заметил позднее Р.Моули. Через месяц 90% вкладов в национальных банках стали доступны вкладчикам. В июне впервые было введено страхование банковских вкладов (сначала до 2,5 тыс. долл., в 1935 г. - до 5 тыс.). Были снижены проценты по закладным на дома, что помогло 20% владельцев избежать потери жилья, а также выделено 2 млрд долл. для оплаты закладных на фермы тоже под низкие проценты. Чтобы облегчить задолженность фермеров, банки выдавали им займы. Государство установило контроль над золотом, денежным обращением и кредитом. В результате реорганизации усилилась роль Федеральной резервной системы, а финансовый центр страны переместился с Уолл-Стрит в Вашингтон.

В мае 1933 г. возникла Администрация по регулированию сельского хозяйства. При Гувере пытались поднять сельскохозяйственные цены, скупая излишки и не сдерживая производства, теперь решили сократить само производство и за это платить фермерам компенсацию. В тот год было перепахано 10,5 млн акров урожая хлопчатника, забито свыше 5 млн свиней. Американцы назвали такую ситуацию «голодом среди изобилия». Далеко не все фермеры, привыкшие к независимости в своей деятельности, согласились с подобными мерами. Но программа оказалась успешной, подняв фермерские доходы, а практика правительственных субсидий в сельском хозяйстве продолжается до наших дней.

Национальная администрация восстановления занялась регулированием промышленного производства, пытаясь внести элементы плановости в экономику и трудовые отношения с помощью системы самоуправления. В каждой отрасли ассоциации предпринимателей приняли «кодекс справедливой конкуренции», установив объёмы производства, цены, максимальную рабочую неделю и минимум зарплаты. За рабочими закреплялось право на создание профсоюзов и заключение коллективных договоров с предпринимателями. Лозунг «Мы вносим свой вклад», выдвинутый Национальной администрацией восстановления, подчёркивал идею кооперации действий всех слоёв общества.

Однако даже в самые тяжёлые годы правительство не национализировало промышленные предприятия. Единственная созданная государственная корпорация - это Администрация долины реки Теннесси по строительству новых и реконструкции старых плотин и электростанций, которая избавила от наводнений и снабдила энергией бедные районы. К 1940 г. были построены четыре плотины и создано 250 тыс. рабочих мест.

Выдающийся американский кинорежиссёр Фрэнк Капра

Если Гувер стремился поднять экономику, стимулируя производство, частный бизнес, то правительство Рузвельта оживило её по модели английского экономиста Дж.Кейнса, подняв покупательную способность населения с помощью увеличения государственных расходов и затратив миллиарды долларов на общественные нужды. Впервые в национальной истории государство начало проводить активную социальную политику, приняв целый ряд программ.

В мае 1933 г. была организована Федеральная администрация по оказанию чрезвычайной помощи безработным, раздававшая штатам деньги на проекты по спасению людей от голода, пока не будут разработаны федеральные программы. Её глава Г.Гопкинс уже в первые два часа деятельности распределил 5 млн долл., а за два года администрация истратила 1 млрд долл.

Но большинство американцев хотело не государственных подачек, а работы. Этим занималась Администрация общественных работ, получившая 3,3 млрд долл. на финансирование крупных проектов (строительство дорог, школ, госпиталей, парков), а также Администрация гражданских работ, предоставлявшая временную работу: в январе 1934 г. она трудоустроила 4 млн чел.

Гражданский корпус по охране природных ресурсов организовал лагеря для безработной молодёжи от 17 до 23 лет. «Лесная армия», как называли добровольцев, занималась благоустройством окружающей среды (посадка деревьев, ирригация и проч.). Молодые люди получали 30 долларов в месяц, 25 из них посылали домой, помогая своим семьям. В таких лагерях за десять лет побывало около 3 млн чел.

Действовали также федеральные программы поддержки учёных, деятелей искусства и культуры: работу получили три тысячи литераторов, музыкантов, скульпторов и живописцев, в том числе известный художник Дж.Поллок. Безработные историки в кризисные годы собирали устные рассказы бывших рабов, подготовив многотомное издание. Правительство смогло обеспечить работой миллионы людей, что способствовало восстановлению страны. В ту пору были построены тысячи школ, больниц, дорог, мостов и парков, модернизирована сельская Америка (электрифицировано 40% ферм). Это была самая масштабная за всю историю страны, да, вероятно, и мира, программа экономических и социальных реформ, потребовавшая совместных усилий всех слоёв общества.

В те трудные годы не переставала работать индустрия развлечений. Именно на них пришлась золотая пора Голливуда, получившего величайшее техническое новшество - звук. Весёлые музыкальные комедии с хорошо одетыми леди и джентльменами отвлекали публику от каждодневных проблем. Анимационные картины У.Диснея о весёлом мышонке Микки Маусе, первый полнометражный цветной фильм «Белоснежка и семь гномов» покорили не только Америку, но и весь мир. Более 60% американцев по крайней мере один раз в неделю ходили в кино. Тогда возник новый жанр - мыльная опера, но не на телевидении, как раз в ту пору изобретённом русским иммигрантом В.К.Зворыкиным, а на радио, необычайно популярном. Мыльной оперой назвали радиоспектакль с продолжением, потому что спонсорами первых сериалов были компании, производившие мыло и моющие средства.

16 ноября 1933 г. Рузвельт восстановил дипломатические отношения с советской Россией, чего давно добивались представители бизнеса, надеясь на расширение торговли, поскольку Советский Союз являлся одним из самых крупных покупателей американского промышленного и сельскохозяйственного оборудования. «Два великих народа Америки и России, - заявил Рузвельт, - должны поддерживать нормальные отношения. Восстановление дипломатических отношений выгодно для обеих стран». Однако ожидания бизнеса не оправдались, торговля существенно не увеличилась.

Не все в американском обществе поддерживали «новый курс». Одни считали президента диктатором, другие - демократом. Критика справа шла от предпринимателей (Г.Форд, Э.Меллон) и фермеров, называвших рузвельтовский курс социализмом, реформами только в интересах рабочих, направленными против богатых; Г.Форд, опасаясь национализации своих заводов, не подписал «кодекс справедливой конкуренции» автопромышленников, тогда администрация в ответ не стала покупать его машины. Представители крупного бизнеса считали Рузвельта предателем своего класса и в 1934 г. организовали Американскую лигу свободы, выступившую против «диктаторского курса». Фермеры Юга и Среднего Запада сопротивлялись государственному вмешательству в свои дела. Слева «новый курс» критиковали социалисты и коммунисты за слишком осторожные шаги к социализму.

В стране появились и политические демагоги. Самой яркой фигурой был губернатор Луизианы Хью Лонг. Родом из бедной семьи, он отстаивал интересы простого народа, выступая против монополий. Строил в штате дороги, мосты, больницы, школы, бесплатно распределял учебники. Для финансирования своих проектов он увеличил налоги на корпорации. Лонг стал диктатором в своём штате, контролировал законодательное собрание, суды. Когда его обвинили в нарушении конституции штата, он заявил: «Конституция - это я». Он продолжал управлять штатом, став в 1930 г. сенатором.

Сначала Лонг поддержал Рузвельта, но позднее перешёл в оппозицию. Его рецепт для страны - перераспределение богатства: конфискация доходов свыше 1 млн долл. и наследства свыше 5 млн, что, по его мнению, позволило бы обеспечить каждую семью прожиточным минимумом (2 тыс. долл. в год) и предоставить жильё, машины, радио. Он также настаивал на введении пенсии престарелым, всеобщего образования (на уровне колледжа), государственных закупок сельскохозяйственных излишков. Лонга поддержали аграрные Юг и Средний Запад. В тысячах клубах его сторонников насчитывалось более 7,5 млн чел. Сенатор-популист из Луизианы, ставший прообразом героя романа Р.П.Уоррена «Вся королевская рать», намеревался выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах 1936 г. и даже публично рассказал о своих первых днях в Белом доме в случае победы - пригласить на работу двух прежних президентов: Гувера в качестве министра торговли и Рузвельта как министра военно-морских сил, а также назначить Дж.Д.Рокфеллера главой комитета по перераспределению богатства. Лонг мог стать весьма серьёзным политическим конкурентом Рузвельту, и тот считал его одним из самых опасных людей в стране, но в сентябре 1935 г. он был убит.

Другим оппонентом Рузвельта стал католический священник из Детройта, отец Чарльз Кофлин, выступавший с проповедями по радио. Он критиковал капитализм свободной конкуренции, по его мнению, исчерпавший себя, предлагая заменить его системой общественной собственности. Корень зла Кофлин видел в концентрации богатства, а все трудности страны объяснял заговором банкиров. Созданный им в 1935 г. Национальный союз за социальную справедливость отстаивал права рабочих и требовал национализации важнейших отраслей хозяйства. Кофлин называл Рузвельта коммунистом и грозил убрать его из Белого дома. Будучи антисемитом и антикоммунистом, он поддержал фашистский режим в Германии, а в 1936 г. вместе со сторонниками Лонга вошёл в антирузвельтовскую Юнионистскую партию.

В США действовало и несколько фашистских организаций, одна из них - военизированный «Серебряный легион Америки», или «Серебряные рубашки», была организована в 1933 г. У.Д.Пели, бывшим журналистом и поклонником Гитлера. Однако фашизм и коммунизм были слабы в Соединённых Штатах. Даже в тяжёлый 1932 год за кандидата в президенты от коммунистической партии У.Фостера проголосовало чуть более 100 тыс. чел. В обществе США всегда преобладали средние слои, сначала аграрные, а в ХХ в. городские. Законопослушные и ценившие социальную стабильность американцы не поддерживали экстремистские движения, предлагавшие радикальные решения сложных вопросов. Они хотели не уничтожения системы, а её реформирования, и не собирались жертвовать своими главными ценностями - правами и свободами человека, самоуправлением. О фашизме в Америке написал в книге «У нас это невозможно» С.Льюис, первый в CША лауреат Нобелевской премии по литературе (1930).

Удар по курсу правительства был нанесён и Верховным судом, отменившим в 1935-1936 гг. целый ряд законов, в том числе о восстановлении национальной промышленности и сельского хозяйства, признав их неконституционными. Судьи полагали, что введение кодексов в промышленности ограничивает конкуренцию и нарушает антимонопольные законы. Хотя очевидно, что эти меры были временными, необходимыми для оздоровления экономики. В результате борьбы Рузвельта с Верховным судом несколько судей с консервативными взглядами ушли в отставку, а новые поддержали реформы.

С приближением президентских выборов правительство решило провести новую серию реформ, включив в свою программу часть требований оппозиции. В 1935 г. начались «вторые 100 дней» президента Рузвельта, взявшего курс на создание в США государства всеобщего благосостояния. Закон Вагнера (1935) о трудовых отношениях утвердил, наконец, официально право рабочих на профсоюзы, заключение коллективных договоров и на стачку; а созданное Национальное управление по трудовым отношениям должно было регулировать взаимоотношения между рабочими и владельцами предприятий. Законом были установлены минимальный размер заработной платы и максимальная продолжительность рабочей недели.

Не все предприниматели приняли новые законы. Г.Форд, не признававший профсоюзы и считавший их сговором, отказался выполнять закон Вагнера. Его конфликт с рабочими дошёл до Верховного суда. И только в 1941 г. герой американского автомобилестроения вынужден был сдаться и признать профсоюз.

Закон о социальном обеспечении 1935 г. впервые вводил в стране государственную систему страхования по старости (пенсии с 65 лет для мужчин, кроме сельскохозяйственных рабочих, государственных служащих и домашней прислуги) и безработице. Правительство также значительно повысило налог на доходы свыше 5 млн долл., ставшие самыми крупными в национальной истории. Законом была запрещена практика холдинговых компаний по созданию финансовых пирамид в коммунальной сфере. Принятые меры укрепили позиции Рузвельта, и в 1936 г. со значительным перевесом он был избран на второй срок; за него голосовали даже 5 млн республиканцев. Впервые после Гражданской войны демократическую партию поддержали не только рабочие и фермеры, но и 90% чёрных.

Рузвельт, конечно, не был ни диктатором, ни революционером. Он спасал страну, стремясь сохранить американскую систему. 1930-е гг. стали решающими в трансформации Соединённых Штатов, начавшейся с конца ХIХ в. Из аграрной, фермерской, мелкотоварной Америка превратилась в индустриальную, городскую, корпоративную, что потребовало нового государственного порядка. Если Т.Рузвельт и В.Вильсон закладывали его основы, то Ф.Д.Рузвельт достроил здание. «Чтобы сохранить систему, - заметил он, - мы её должны реформировать». Он считал, что «новая постройка является органичной частью и дополнением старой», что Америка осталась верна своим прежним идеалам и верит в силу частной инициативы.

В работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» В.И.Ленин писал о неизбежности гибели капитализма. Однако кризисные 1930-е гг. показали гибкость капиталистической системы и её способность к изменению. В новых условиях американскому обществу пришлось не только создать новый государственный порядок, но отказаться от устаревших ценностей и взглядов, признать то, чего не желал признать Гувер, - необходимость государственного регулирования экономической и социальной жизни. Рузвельт говорил о государстве «социальной справедливости», ключевыми словами в его беседах с гражданами были «общее благо», «партнёрство», «кооперация» - новые ценности, ставшие с той поры характерными для американского общества.

Опыт Америки интересен ещё и другим. Гитлер пришёл к власти 30 января 1933 г., примерно через месяц состоялась инаугурация Рузвельта. Но две страны по-разному выходили из кризиса. Америка выбрала демократический, гуманитарный путь: не проводила национализацию предприятий, милитаризацию экономики, не перешла к тоталитарному режиму, как Германия и Италия, направив долгосрочные государственные инвестиции в образование, транспорт, охрану окружающей среды и культуру, и, главное, не отказалась от столь дорогих для нации либеральных ценностей.

«Мы - богатая страна, - сказал Рузвельт. - Мы можем себе позволить заплатить за социальные гарантии и экономическое процветание, не жертвуя при этом своими свободами» .

Примечания

Стейнбек Дж. Гроздья гнева. М., 1957. С. 337.

Рузвельт Ф. Беседы у камина. М., 2003. С. 33.

Россия и США: экономические отношения, 1917-1933. М., 1997. С. 8.

История США. В 4-х тт. Т. 3. М. 1985. С. 149, 201.

Рузвельт Ф. Первая инаугурационная речь (1933) // История США. Хрестоматия. Сост. Э.А. Иванян. М., 2005. С. 223.

Там же. С. 221.

Рузвельт Ф. Беседы у камина. С. 149.